Архив материалов

С высоты прошедших лет.

Георгий Адамович Стронк: имя этого человека олицетворяет целую эпоху в истории карельской живописи. Признанный художник с академическим образованием, кисти которого принадлежат тысячи картин, выполненных в разнообразных стилях, с разнообразной техникой исполнения. Георгий Адамович - свидетель многих исторических событий уходящего века, ему доводилось встречаться с людьми, ставшими сейчас персонажами учебников истории и литературных произведений. Интеллигентный человек, великолепный рассказчик, он по праву считается одним из выдающихся деятелей культуры нашей республики.

С патриархом карельской живописи Георгием Стронком мы встретились в его мастерской, что расположена на чердаке одного из старых домов на проспекте Ленина в Петрозаводске. Георгий Адамович родился в польском городке Петраков Ломженьской губернии в 1910 году.

- Мою дату рождения запоминать легко, - с улыбкой произносит собеседник, - десятое число, десятого месяца, десятого года.

После смерти матери семья Стронков переехала в Витебск, где их застала первая мировая война. Георгий Адамович хорошо помнит, что в числе оккупантов, занявших Витебск, был японский гарнизон.

После революции Георгий перебрался на Украину, в город Николаев, где ему удалось устроиться на судостроительный завод "Андре Марти" рабочим-медником. В обязанности юного рабочего входил ремонт гидравлических трубок на подводных лодках. Один раз это занятие чуть не оборвало его жизнь:

- Мне пришлось ремонтировать изнутри только что выкрашенный торпедный аппарат, который представляет из себя узкую металлическую трубу, - вспоминает Георгий Адамович. - Туда залез нормально, а вот вылезти уже не смог: потерял сознание.

Аппарат был покрашен суриком, и я надышался его ядовитыми парами. Хорошо, что окружающие заметили и с трудом, но вытащили меня оттуда.

Работая на заводе, Георгий Адамович свободные часы отдавал рисованию: очень ему это занятие нравилось. Однажды сделал он из меди красивый фужер, разукрасил его чеканкой и росписью.

Работу юного медника похвалил мастер, отнес в администрацию завода, и Георгию тотчас присвоили квалификацию мастера по меди.

Кстати, любовь к рисованию чуть не обернулась для начинающего художника трагедией.

- На нашем заводе должен был состояться спуск на воду нефтеналивного судна "Моссовет", - продолжает свой рассказ Георгий Адамович. - Собрался народ, играл оркестр, настроение у всех праздничное... Я решил зарисовать момент спуска корабля, пристроился в стороне от толпы, на пригорке, только начал делать первые штрихи, как сзади на плечо опустилась чья-то властная, тяжелая рука. Это был, как выяснилось потом, начальник охраны завода. Отвели меня в "кутузку", приставили часового. Шутка ли по тем временам: рисовал военный завод!

Охранник издевался, говорил мне: "Hу, парень, дорисовался".

От ареста Георгия спас тогда альбом с набросками его художественных работ и мнение администрации завода, которая знала о художественных способностях молодого мастера.

Через некоторое время после этого случая Георгий Адамович поступил в Николаевское художественное училище, по окончании которого поехал в Ленинград, в Художественную академию.

- Конкурс там был огромный: 32 человека на место, - вспоминает он. - Результаты экзаменов стали известны лишь через две недели после их окончания. Пришел в фойе, где висели списки зачисленных, протиснулся сквозь толпу, с замиранием сердца ищу свою фамилию и не нахожу. Снова просмотрел весь список - нету!

Расстроился невероятно. Иду понурый. Вдруг догоняет меня приятель и говорит:

- Ты чего мрачный такой?

- Не зачислили, - отвечаю.

- Как не зачислили? - удивляется он. - Hу-ка пойдем.

И тащит меня обратно к списку, где указывает мою фамилию.

Оказывается, я просто не заметил ее, когда сам смотрел: так был взволнован.

Среди учителей Георгия Адамовича был знаменитый профессор Исаак Бродский.

- Помню интересный эпизод, - продолжает он свой рассказ. - Мы рисовали обнаженную натуру. Я пристроился у окна, долго выбирал цвет. Наконец с трудом подобрал нужный оттенок, да такой, что был почти неотличим от натуры. Остальные подходили ко мне, хвалили. И тут вошел Исаак Израилевич. Прошелся медленно по классу: то тут, то там постоит, кому-то замечание по работе сделает, у другого что-то подправит... Подошел ко мне, долго смотрел на работу, а затем попросил у меня кисть, развел ярко-синюю краску и этим диким цветом стал "править" работу. Во мне все закипело от возмущения, а он, спокойно закончив композиционную правку, сказал: "Я не вижу живописи, если нет рисунка". Эти слова я на всю жизнь запомнил.

Учеба в академии не прошла даром: дипломная работа начинающего художника "Смерть Пушкина", написанная в 1939 году, получила высокую оценку и заняла место в Святогорском монастыре, где и хранится поныне.

У Георгия Адамовича есть книга директора Пушкинского музея Семена Гейченко с его автографом и благодарностью за картину.

Учась в академии, Георгий Адамович впервые попал в Карелию.

- Меня взяли художником в фольклорную экспедицию: я был студентом и мне не нужно было платить больших гонораров, это сыграло роль, - говорит художник. - Попав в Карелию, я был очарован красотой природы, гостеприимностью и добротой местных жителей и твердо решил, что приеду сюда жить по окончании академии.

Во время учебы Георгий Адамович познакомился со знаменитым художником Павлом Филоновым.

- Великолепный художник, - вспоминает он. - Однажды, во время выступления по теме искусство эпохи Возрождения, он запросто иллюстрировал свой рассказ, воспроизводя мелом на простой школьной доске картины мастеров той эпохи. Вы только представьте: рассказывает, к примеру, про картину "Мадонна Литта" и тут же рисует мелом на доске, да еще не отрывая руки, ее очертания, передает объем и пластику... Зал, в котором были в основном художники, взрывался аплодисментами. Жил Филонов очень бедно. Однажды к нему приехали американцы и предлагали баснословные деньги за картины. Он так и не продал ни одной, сказав: "Хочу, чтобы все они остались здесь, в России".

После приезда в Карелию Георгий Адамович много и плодотворно работает в разных стилях и жанрах живописи. Кисти мастера принадлежит целая галерея портретов. Судьба сводила его с различными знаменитыми и высокопоставленными деятелями эпохи.

Среди них и Отто Куусинен, и знаменитый чекист Тойво Вяхя.

Когда Георгий Адамович рисовал портрет последнего, произошел интересный инцидент.

- Я попросил Тойво Вяхя прийти в кителе с наградами, он согласился. В назначенный день он явился ко мне в одной рубашке, замерзший, дрожа от холода, а свернутый китель держал в руке. На мой вопрос, зачем же он шел по холодной улице без пиджака, Тойво Вяхя ответил: "Ордена звенят, все на меня оглядываются. Неловко как-то...".

На одной из предвоенных выставок, художник познакомился с Тойво Антикайненом. Вот как он рассказал об этой встрече:

- На открытие выставки в старом здании филармонии пришел тогдашний начальник отдела культуры обкома партии, а вместе с ним - невысокий, ничем не приметный человек - Тойво Антикайнен. Когда нас представили друг другу, я был удивлен:

Антикайнен в моем понимании должен был быть эдаким богатырем. Как же: герой войны, совершивший беспримерный переход на лыжах! А на деле - скромный, невысокий человек. Но характер-то у него боевой был. Уже во время Отечественной войны он должен был лететь в Москву, а погода стояла нелетная: пурга. Прождали день, прождали другой, а на третий день он говорит пилоту: "Ты что, трус?" Пилот - тот тоже с характером, такого оскорбления вынести не мог, и они полетели. Самолет попал в пургу и разбился.

Председатель Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР Отто Куусинен проявлял большой интерес к живописи и даже инициировал конкурс художественных работ по оформлению эпоса "Калевала". Он любил давать художникам своеобразные наставления по изображению персонажей эпоса. Говоря о старухе Лоухи, Куусинен как-то заметил: "Это же не просто старуха! Да она и не стара вовсе. Просто злая гримаса делает ее некрасивой и старой. Это символ, древнего фашизма, его первооснов".

По итогам конкурса молодому карельскому художнику было присуждено второе место (первое не присудили никому), и он получил право оформлять первое издание эпоса "Калевала" на финском языке:

- Мне тогда пригодился опыт, полученный еще во время студенческих фольклорных экспедиций в Карелию, - говорит Георгий Адамович. - Ведь при иллюстрировании эпоса надо было учесть традиции изобразительного искусства жителей республики.

Еще с одним крупным персонажем нашей новейшей истории - Юрием Андроповым - судьба свела Георгия Адамовича случайно.

- Я пришел на прием к тогдашнему первому секретарю обкома партии, - вспоминает он. - Жду в приемной, и вдруг туда входит первый секретарь Карельского обкома комсомола Юрий Андропов. Мы поздоровались, он меня узнал, стал спрашивать, не нуждаюсь ли я в чем-нибудь. Я сказал, что не нуждаюсь, а он вдруг спрашивает: "Ну а мастерская есть у тебя?" "Нет", - отвечаю я.

"Что ж, - говорит он, - будет".

Слово свое Андропов сдержал: в скором времени в чердачном помещении одного из строящихся домов на проспекте Ленина молодому художнику была оборудована мастерская.

В этой мастерской Георгий Адамович продолжает работать и поныне.

- Я стараюсь работать каждый день, - прощаясь, говорит мастер, - иногда так увлекаюсь, что заканчиваю рисовать уже далеко за полночь. В последнее время я редко выхожу для зарисовки этюдов, так что пишу по старым наброскам и этюдам. Иногда дорабатываю старые картины: с высоты прошедших лет многое начинаешь переосмысливать, видеть и понимать по-другому...

Дмитрий ГОРДИЕНКО.

Nissan Maxima: престиж и безопасность.

Налоговики не пугают, но предупреждают.

Работы на зеленой ниве.

Три вопроса читателю.

МЕНЬШЕ ЗНАЕШЬ - КРЕПЧЕ СПИД.